Город, N11 июнь 2008

Родовые травмы российской демократии

Что в России считать демократией? Ельцинскую эпоху или сегодняшний путинско-медведевский период? Сторонники нынешней власти акцентируют внимание на недемократичности России 90-х. Оппоненты ищут недостатки в современности. Но важно понять, что этот спор, по сути, неважен. Основы для демократии существовали и существуют. Конституция 1993 года позволяет функционировать нашему государству как демократическому. Но только позволяет.

И все же при всех недостатках российской демократии, при отсутствии демократического опыта в исторической ретроспективе (со времен краткого периода от царизма до октябрьской революции прошло слишком много времени), при наличии огромного негативного багажа тоталитарного режима и однопартийной системы КПСС, быстрота и качество наших реформ поражают многих иностранных аналитиков.

Россия строит демократию и партийную систему, ей соответствующую. Следовательно, возникает вопрос, а какой должна быть партийная система современной России как демократического государства?

Партия - важный элемент политической системы демократического общества. По сути, это связующее звено между обществом и государством. Это механизм, при помощи которого человек может транслировать свои пожелания, требования, видения политической системы. Следовательно, без развитой партийной системы демократия состояться не может.

Теперь давайте разбираться. В России тот или иной вариант партийной системы пока не сформировался. Мы находимся в движении. В современной российской политической системе мы найдем элементы практически всех систем. Почему бы современный российский строй не считать многопартийным, как в Италии или Германии? Сегодня в Госдуме представлены четыре партии, а на уровне отдельных региональных законодательных собраний - даже пять-шесть. Но в реальной конкурентной борьбе находятся только две партии - правящая "Единая Россия" и оппозиция в лице КПРФ. Достаточно условно здесь можно провести параллель с двухпартийной системой, представленной в некоторых западных демократиях, как, например, противостояние демократической и республиканской партий в США. Но силы партийных оппонентов в России слишком неравны. В то же время в Госдуме 2/3 депутатов представляют интересы "Единой России". А значит, у нас есть одна доминирующая партия, как в Японии или Швеции. Но, к примеру, в Швеции социал-демократы находились у власти около 70 лет, а "Единая Россия" получила доминирующие позиции в Госдуме только в 2003 году. Современная Россия слишком молода, чтобы сделать конкретный вывод о партийной системе. Лишь спустя 30-40 лет можно будет что-то утверждать определенно. Сейчас мы можем говорить только о тенденциях в развитии партийной системы в России.

Институционально в нашей стране нет условий для формирования системы с одной доминирующей партией. Дело в том, что существует так называемый закон Дюверже, в соответствии с которым количество партий в органах государственной власти зависит от существующей в данной стране избирательной системы. Если избирательная система мажоритарная, формируется партийный строй с одной или двумя доминирующими партиями. Если она пропорциональная, возникает многопартийность. В России в результате реформы избирательного законодательства введена пропорциональная избирательная система.

А следовательно, есть предпосылки развития многопартийности. Но почему она не сложилась до сих пор? С одной стороны, повлиял "фактор Путина". Известный российский политолог Вячеслав Глазычев после выборов депутатов Госдумы заявил, что бывший президент принес партии власти 20% голосов. Конечно, это радикальная оценка. Но вхождение Путина в партийный список "Единой России" в октябре 2007 года дало правящей партии явный перевес голосов.

Очевидно, что исполнительная власть должна формироваться по партийному принципу. Для России хорошо, что сегодняшний премьер - председатель "Единой России". Буш, Саркози, Берлускони представляют партийные интересы и возглавляют государства с развитой демократией. Внепартийность президента - это порочная модель развития. Это модель монархического государства, когда царь находится над политической системой, представляет интересы всего общества, не включается в политические конфликты или соревнования. Эта система по факту не демократична, потому что царь вне конкуренции. Данная модель существует в России с 90-х годов, и ее предложил Борис Ельцин. Это родовая травма нашей демократии. Основной центр принятия решений в России всегда находился в администрации президента. А если сам президент беспартийный, то и его правительство - тоже. В этом случае у законодательной власти отсутствуют рычаги воздействия на власть исполнительную. Так зачем тогда вообще нужны партии? Как декорации, как некая атрибутика квазидемократии?

Опасность беспартийного правительства заключается в том, что происходит жесткий раздел между публичной и непубличной политикой. Публичная сфера - деятельность законодательной власти в лице Госдумы - существует сама по себе и очень мало связана с правительством. А деятельность исполнительной власти уходит в сферу непубличной, подковерной политики. То есть, если президент - непартийный, то он назначает таких же министров, и вместе они никак не зависят от партийного парламента. Каким образом тогда избиратель может повлиять на них? Только опосредовано - через выборы президента.

Абсолютно не важно, кто формирует правительство. В мировой практике существуют разные варианты - в Германии правительство формирует парламент, в США - президент. Но и в первом, и во втором случае в этом процессе активно участвуют партии.

Поэтому, пока не завершится процесс партизации российской политической системы, у нас будет разорвана связь между гражданином страны, законодательной и исполнительной властью. И соответственно не будет демократии.

Владимир Шаповалов, декан факультета управления и связей с общественностью МЭБИКа, кандидат исторических наук, председатель Курского регионального отделения Российской ассоциации политической науки